Сакральное для украинцев число - 8. Курс доллара. Стоит как вкопанный. То же с ценами. Начало августа - высокий сезон. Крым ломится от отечественных туристов, пляжи заполнены как мы любим - на 130%. Самые неудачливые гребут по Азову. Средний класс гуляет по набережной Круазет, осваивая Лазурный берег, Итальянскую Ривьеру и пляжи Каталонии, любители экзотики готовятся на острова - там сезон начнется осенью.
Тучные пажити, сочные сады, полки суперов набиты битком, чем душа пожелает. Средний чек неуклонно растет. Очереди к кассам - тоже.

Коррупция кроет страну как бык овцу - уверенно, нахально, но не без приятности для овцы. Овца тоже берет все, до чего дотянется, но все время недовольна, потому что соседняя овца дотянулась дальше.
Все, в общем, сыты, а некоторые даже балуются деликатесами. Дети массово поступают в вузы - стоимость контрактного обучения никого не пугает. Берут на абордаж юридические и экономические факультеты, ясно понимая, что потом с работой вряд ли срастется. Но высшее образование - фетиш, пусть диплом потом и пылится в коробке с документами.
Несмотря на последовательное, хоть и не обвальное, подорожание бензина, дороги запружены авто, дорогу не перейти. Все привычно ноют, но ездят и справно покупают новые машинки.

Украина, которую нам потеряли, это Украина год назад . Жестоко

Кафе и рестораны полны народу. Во вторник днем можно и не найти местечка в какой-нибудь модной псевдоитальянской забегаловке. В понедельник вечером можно и получить от ворот поворот в любимом недешевом ресторане.

Страна то и дело повстает на потешных вече, которые вздымают фигляры вроде Яценюка и Кличко, но все понимают, что это игрища, постановки и сами устроители не верят в их эффективность.

Народ все время ноет - так жить нельзя. Коррупция, сволочь, не дает же жить. На вече выходят студенты - особенно те, кто на первый курс уже приезжает в подаренной папкой бибике, а потом покупает зачеты и экзамены, снисходительно глядя на не таких удачливых преподов. Мелкий и средний бизнес, выезжающий на курорты несколько раз в год, тоже вопит, что так жить нельзя - удушение налогами и проверками задолбало.
Правительство и президента поливают тоннами, ммм, ну, скажем, критики. Многочасовые марафоны ненависти на основных телеканалах, бойкие перья без устали ваяют уничижительные статьи в передовых СМИ. Несмотря на то, что никто из ядовитейших и желчнейших не пострадал ни на миллиметр, журналисты ходят на пресс-конференции президента с масками на передних частях головы и устраивают пошлые флешмобы в защиту свободы слова. Удар по диктофону особо упоротого журика объявляется уничтожением прав, свобод и наступлением черной диктатуры.
Народ в перерывах между нытьем увлеченно пялится в телевизоры, где получает накачку ненавистью и готовится свергать основы.
Тень Саши Стоматолога нависает над страной. Им пугают как дедом бабаем, остальные олигархи тем временем тихо куют деньгу, благо, гнев народный канализирован куда следует.

Общим местом является жевание темы реформ, все хотят реформ, все умничают о реформах, все мечтают о реформах - не имея ни малейшего представления, в чем, собственно, они состоят. Зато все хорошо представляют результаты - райские кущи. Что-то вроде идеальной вымечтанной Европы, какой ее представляют себе те, кто слаще моркови ничего не едал, но видел того, кто слышал того, кто помнит того, кто читал о том, что кто-то едал и слаще...

Никто не готов начать с себя, машины с патриотическими флажками чешут на красный, пацаны в вышиванках окурки и бутылки по-прежнему бросают на асфальт. Самая большая страна Европы живет в перманентных мриях и поисках внешнего врага, на который в случае чего можно сбросить ответственность за их невыполнение.

В США печется печенье в рамках пятимиллиардного финансирования священного спонтанного народного протеста.
Инфантилизм и преступная мечтательность вкупе с истерическим воодушевлением становится главным трендом внешне спокойной страны. Аннушка уже разлила масло, но на майдане еще цветут клумбы, а в магазинах Крещатика стоит неумолчный стрекот касс.
Никто и представить не может, чем все закончится.

Впрочем, кто-то точно уже представлял...
Чего вам было надо, сограждане?